Не тем ударился о воду, дурачок...
Холодный мягкий снег осторожно ложился на мои ресницы, глаза немного покалывало от мороза, но это ни сколько мне не мешало, я наслаждался легким вздрагиванием кожи. Еще ни до конца укрытые снегом темно бордовые листья хрустели под ногами, мертвые деревья тянули ко мне костлявые руки с длинными тонкими пальцами. Изредка я слышал крик совы и ее осторожный полет. Прохлада ночного леса приводила меня в чувства. Наконец, я совершенно успокоился.
Мне казалось, что я полностью превратился в лед – практически не чувствовал своего тела, двигался как - будто подталкиваемый кем-то невидимым. Кожа рук посинела от холода и ветра, на волосах застыли кристаллики льда, одежда была покрыта тонким слоем инея…. Мне нужно было найти место, где я мог бы отогреться и спокойно выспаться, причем как можно скорее, иначе я останусь в этом лесу до восхода солнца, которое давно преследует каждого из нас.
Вдалеке я увидел маленький, слабо освещенный домик, в нем горело лишь одно окно. Я, не задумываясь, направился к нему, потому что он был моим единственным шансом на спасение. Мне не было дела до того, кто мог там находиться, я не думал, что, возможно, придется убить этого несчастного – за двести лет я стал намного более холодно относится к людям и теперь убивал без угрызений совести.
Я неуклюже постучал в дверь. На встречу мне открылась тоненькая полоска света, в нем я едва уловил силуэт молодой женщины.
Мне казалось, что я полностью превратился в лед – практически не чувствовал своего тела, двигался как - будто подталкиваемый кем-то невидимым. Кожа рук посинела от холода и ветра, на волосах застыли кристаллики льда, одежда была покрыта тонким слоем инея…. Мне нужно было найти место, где я мог бы отогреться и спокойно выспаться, причем как можно скорее, иначе я останусь в этом лесу до восхода солнца, которое давно преследует каждого из нас.
Вдалеке я увидел маленький, слабо освещенный домик, в нем горело лишь одно окно. Я, не задумываясь, направился к нему, потому что он был моим единственным шансом на спасение. Мне не было дела до того, кто мог там находиться, я не думал, что, возможно, придется убить этого несчастного – за двести лет я стал намного более холодно относится к людям и теперь убивал без угрызений совести.
Я неуклюже постучал в дверь. На встречу мне открылась тоненькая полоска света, в нем я едва уловил силуэт молодой женщины.