Не тем ударился о воду, дурачок...
Я оплакивал всех, кого обрек тогда на смерть, только чтобы отомстить, но с другой стороны, это была и их битва, ведь мы мстили за Алексиэля! Из той сотни вампиров, что я взял с собой на битву с Асфертасом, сейчас меня сопровождали только десять. Я видел, как все они умирали…. Но не мог ничего с этим поделать. Я подобрался к Асфертасу слишком поздно, чтобы остановить его, но теперь все мы были отомщены! Теперь мы возвращались домой, в Париж, в “Темный двор”. Теперь я должен был возглавить общество, должен был занять место Алексиэля…. Меня избрали, и я не мог их подвести. Я оказался старшим из тех, кто остался в живых, потому что первыми нападали самые старые и сильные, все они были убиты. Также в живых не осталось ни одной женщины. Я решил, что это к лучшему, и не хотел впредь видеть их среди нас, они снова стали вызывать во мне отвращение. Теперь мне предстояло обучать подобных мне тому, что я узнал за короткое время пребывания в “Темном дворе”.
Мы спокойно вернулись в Париж, не столкнувшись с препятствиями на своем пути, и начали потихоньку восстанавливать свой дом. Я поселился в комнате Алексиэля, для меня слишком много значили воспоминания о нем и обо всем, что он сделал.
Вскоре в наши ряды был принят первый вампир, и с этого момента число желающих стало быстро возрастать, однако я тщательно выбирал из стремящихся, я хотел добиться сплоченности и любви друг к другу среди них, я не мог подпускать к нам предателей.
Я практически ни с кем не встречался, меня очень редко можно было застать на регулярных общих собраниях, просто у меня не было желания решать какие-либо рутинные вопросы, я предпочитал этому прогулки по городу и разговоры с людьми на улицах – мне хотелось всегда находиться в курсе событий, но когда дело оказывалось серьезным, я непременно приходил. Из-за моей скрытности и практически совершенно замкнутого образа жизни обо мне слагались легенды, многие даже боялись меня, но меня это совершенно не занимало. Я воссоздал до мельчайших подробностей ту обстановку, которая была присуща этому обществу ранее, все правила и законы остались теми же. Однако, в отличие от Алексиэля, который сам убивал приговоренных, я никогда этого не делал, мы просто оставляли их связанными ожидать восхода.