Все это приводило меня в бешенство. Я становился неуправляемым. Бедняжка Стелла в такие моменты просто заливалась слезами и старалась не попадаться у меня на пути, особенно после того, как однажды я ударил ее, когда она пыталась помочь мне, успокоить. Я прекрасно понимал, что моя спутница боялась меня. Боялась и любила одновременно, она не могла покинуть меня. Даже не столько из-за любви, скорее, она была более практичной, нежели я, она прекрасно понимала, что не выживет в одиночестве, ей необходима была защита и в обмен на это, она терпеливо выслушивала мои истерики и обвинения в пустоту. Иногда я пропадал на несколько ночей, Стелла же оставалась дома, зная, что я все равно вернусь к ней. Я никогда не говорил ей о любви, просто потому что это было бы ложью, а я никогда не лгал и впредь не собирался этого делать. Сам не знаю, почему я всегда возвращался в наш маленький домик в чаще леса, возможно, я все еще чувствовал себя виноватым перед ней, возможно, считал своими долгом помочь ей выжить.